Серое небо становилось все темнее. Одинокие снежинки кружились и тяжелели, пока не превратились в снегопад. На Брайтон-Бич была весна.
Первый раз я попала в этот район Нью-Йорка десять лет назад. И в Украине, и в Америке уже наступил XXI век, но на Брайтон-Бич все застыло в 70-х годах прошлого столетия. В магазине мне нахамила продавщица, блестя изумительным рядом золотых зубов. На голове у нее была начесана пирамида из белых от пергидроля волос – и вся эта конструкция была обильно полита лаком. Но торт наполеон, который она кинула на весы, оказался на вкус ностальгически многослойным и именно таким, каким я запомнила его с детства. Я съела его тут же на Брайтон-Бич, в чей-то гостинной, зажатая между стенкой с хрустальными вазочками и хрустальной люстрой. Наполеон достойно возлежал на тарелке из сервиза Мадонна. И я видела, что у хозяев жизнь удалась.
Десять лет спустя я вернулась на Брайтон-Бич. По улицам все так же ходили хмурые люди, забывшие, как радоваться. Они словно сошли из американских художественных фильмов о Советском Союзе. В магазинах был весь привычный ассортимент новогоднего стола из «Иронии судьбы». Традиционные салаты, для которых все должно быть мелко порезано и обильно полито майонезом, печеночный паштет и заливная рыба. За десять лет изменились только две вещи. Ассортимент молочных продуктов разросся в геометрической прогрессии. Одних только кефиров я насчитала 23 вида. А вот наполеон стал хуже. Или это мое детство стало на десять лет дальше.
– Скажите, а можно попробовать вот эту докторскую?
Продавщица с фиолетовыми губами, обведенными почти черным карандашом весьма далеко за пределами, предназначенными природой, отреагировала на мой вопрос только с третьего раза и очень странно.
– Ну, как мои сырочки, ровненько лежат?
– Очень ровненько, — ответила я после секундного замешательства.
Фиолетовые губы продавщицы растянулись в улыбку.
– Попробуйте лучше другую докторскую. Я вам ее меленько послайсаю.
Следующие пятнадцать минут я пробовала колбасы и вяленое мясо, козьи сыры и салатики, слушая при этом, как всем нам повезло жить в Америке.
– А вы что, английский даже знаете?
– …
– Возьмите еще салатика с бурячком. Разве эти американцы когда-нибудь добавят черносливинок в салатик…
Я шла на набережную. В руках я несла пакеты с докторской колбасой, салатик с черносливинками и двести граммов любимых украинских конфет. На деревьях висели новогодние игрушки. Видимо, или жители не верили в приход весны, или уже готовились к следующему новому году. На набережной было пустынно. Снег заметал знаменитый деревянный настил. Стальной серый цвет поглощал все вокруг. И только красный флаг, воткнутый кем-то в песок, трепетал на ветру. Он обозначал землю обетованную, где всегда много докторской колбасы и где зима не заканчивается весной.
